 |
| Эльвира Агурбаш первый вице-президент компании «Мортадель» |
Игорь Абакумов: В прямом эфире программы "Отражение" рубрика "Аграрная политика". С вами Игорь Абакумов. Сегодня говорим, отчего растут цены на прилавках крупных торговых сетей. У нас в гостях Эльвира Калметовна Агурбаш, первый вице-президент компании "Мортадель". Здравствуйте, Эльвира Калметовна.
Эльвира Агурбаш: Здравствуйте.
Игорь Абакумов: Скажите мне, пожалуйста, вы сейчас на острие удара находитесь. Ваша компания и вы лично как медийная фигура. Вы утверждаете, что торговые сети неоправданно накручивают цены. Для сравнения просто нашим телезрителям объясните, какая цена на колбасу, которую выпускает ваша компания на выходе с завода, на выходе с ваших свинокомплексов, и какая цена на прилавках торговых сетей.
Эльвира Агурбаш: У нас сегодня принято применять такое страшное слово, как "кризис". Есть программы импортозамещения. Кто занимается программой импортозамещения? Кто ее воплощает в жизнь? Конечно же, это производитель. Например, наша компания 2.5 года не повышала цены. И я знаю, что наши коллеги, те же производители в пищевой промышленности, возможно, может быть, кто-то повышает цены максимум процентов на 10 в полгода, а, может быть, и раз в год. Но то, что мы видим динамику роста цен на полке – она, конечно, просто поражает.
Игорь Абакумов: Какая разница сейчас?
Эльвира Агурбаш: Я вам сейчас объясню. Нас одна известная торговая сеть "Дикси" вывела, наверное, больше из-за того, чтобы мы не могли…
Игорь Абакумов: "Вывела" – это выгнала?
Эльвира Агурбаш: Выгнала. Для того, чтобы мы не могли доносить до нашего потребителя, какую торговую наценку устанавливает эта торговая сеть. На сегодняшний день есть также торговые сети, торговые наценки которых составляют 90%, 163%. До сих пор это есть. У четвертого по величине ритейла компании "Дикси" торговая наценка составляла 200%, 250%.
Игорь Абакумов: 200-250% от той цены, за которую вы им продаете?
Эльвира Агурбаш: Да. То есть, более того, мы, как и любой производитель, участвует в акциях. Что такое акция? Когда производитель дает скидку для конечного потребителя. Это какой-то маркетинговый ход, чтобы нас больше узнал потребитель, чтобы ускорил оборот. Что делает торговая сеть? Она начинает отгружать у нас продукцию за 2-3 недели до начала фактической акции, ссылаясь на то, что якобы забивает свои склады. Это странно. Потому что срок годности продукта 20-30 дней. То есть если мы давали сосиски за полкилограмма по 59 рублей, торговая наценка на эти сосиски составляла 201%.
Игорь Абакумов: Ой-ой-ой.
Эльвира Агурбаш: Да. То есть, понимаете, когда нам говорят "мы забивали свои склады", мы мониторили полки и находили на полках ту продукцию, которая уже изготавливалась на день, когда у нас отгружали по акционной цене.
Игорь Абакумов: Кошмар.
Эльвира Агурбаш: Да.
Игорь Абакумов: Я приглашаю наших телезрителей поговорить на эту тему тоже. Какие сейчас цены на прилавках торговых сетей? Удовлетворяют они вас, нет? Потому что сейчас все статистические данные говорят о том, что люди больше половины своего дохода (а некоторые и весь свой доход) тратят именно на продукты питания. Должны ли быть они такими дорогими?
Эльвира Агурбаш: Во-первых, я могу сказать, что сегодня мы также можем не повышать цены, мы можем держаться. Более того, где-то и снизить мы можем. Мы также платим кредиты, мы также платим налоги, мы растим 5-6 месяцев свиней. Понимаете, чтобы вырастить поросенка до момента забоя, мы тратим 158-160 дней. Мы выращиваем ячмень, пшеницу. Мы забиваем на своем убойном заводе. То есть это труд. Это ветеринарные службы, это Россельхознадзор. То есть это целая схема. Это люди, которые работают физически. Понимаете? Это мясоперерабатывающий завод, где работают обвальщики, фаршесоставители, термисты, то есть это высококвалифицированный рабочий труд. Так вот, сегодня торговая сеть уравнивает труд этих людей по издержкам с молодым человеком, мерчандайзером в магазине, который выкладывает товар. Понимаете, логистика… Когда с распределительных центров торговых сетей выезжают машины, они выезжают битком набитые, что сразу сокращает логистические затраты, в отличие от производителя. Мы можем везти 15 кг продукции, а заплатить за доставку этой продукции порядка 30-40 тысяч рублей в минус себе. А если мы это не довезем, то у нас штраф.
Поэтому я вам хочу сказать. Зачем в магазинах шестиметровые потолки, которые, знаете, охлаждаются кондиционерами. Зачем громадные такие площади? Это все издержки, за которые платит наш потребитель и покупатель. Зачем?
Поэтому то, что они говорят "у нас проверки, наш бизнес кошмарят". Поверьте мне, я скажу одну вещь. За 4 года работы нас никто не кошмарил. У нас приезжает "Россельхознадзор", бывают неплановые проверки. Да, если есть где-то какая-то ошибка, нас придут, оштрафуют. Но у меня нет наемного генерального директора. Я ставлю подпись везде сама. Поэтому мне и важно, чтоб меня приехали, проверили, потому что я отвечаю за пищевую безопасность, понимаете, за здоровье нашего покупателя. И мне важно, чтоб меня приехали проверить, дабы исключить человеческий фактор.
Да, приезжают ветеринарные службы. Да, у нас тоже есть и Роспотребнадзор – все. Мы платим налоги за воздух, за экологию.
Игорь Абакумов: Эльвира, я был на вашем замечательном предприятии, еще когда был приоритетный национальный проект развития АПК. Туда приезжал министр Гордеев, очень хвалил вас. Приезжали уважаемые люди из правительства, смотрели, показывали и ставили вас в пример. Что же такое? Какой конфликт произошел между торговыми сетями? И почему вы уже обратились в судебные инстанции? Что случилось?
Эльвира Агурбаш: Я объясню. Мы с конца 2014 года…
Игорь Абакумов: То есть с момента начала антисанкций?
Эльвира Агурбаш: Да. Где-то с декабря месяца я обратилась в службу безопасности компании "Дикси", чтобы ко мне обратились сотрудники их компании в кафе в центре Москвы с пожеланием отстегивать 3% от оборота ежемесячно в обход компании. Я отказалась. Более того, я приехала по-честному в службу безопасности этой компании, передала скриншоты, дала распечатку своего личного телефона с печатью МТС, чтобы они посмотрели, нашли этого человека. Да, этих людей на тот период уволили. Более того, насколько я знаю, даже сменили главу службы безопасности. Я не знаю, с чем это связано.
После этого у нас была такая ситуация. К нам подошли и объяснили: "Вы хотите участвовать в акции…". Что это за акция? На наш вопрос ответили: "В накладной, в отпускной у вас цена будет ваша первоначальная – образно 100 рублей, как стоила колбаса. Но у нас акция с вами будет с 1 по 10 декабря. За этот период мы продаем этот товар со скидкой 35-40%. После этого мы вам сообщаем, что ваш товар мы продали, например, на 100 млн рублей. И поэтому разницу в 30% вы нам компенсируете". Мы сказали: "Хорошо. Если это так... Вы нам предоставите кассовую отчетность?". - "Да, конечно". Заканчивается акция. И с нас запросили 57 млн рублей. Мы попросили кассовую отчетность. Нам прислали официальное письмо: "Мы это не предоставляем. Это наши внутренние дела. Если вас это не устроит, пока таким нашим условиям будут работать другие производители". Эта переписка у нас есть. "Либо мы вас выкидываем с полки". Они выставили эти 57 млн в виде услуг. Первое. За стандарты продаж 1-го квартала 35 млн. Если мы это не платим, мы понимали, что нас выкинут. Но у нас корма, налоги, зарплаты, люди. Мы до последнего с ними старались решить этот вопрос. Все-таки попросили, чтобы предоставили кассовую отчетность. Нам в категоричной форме отказали. В итоге с нас забирают взаимозачетом 35 млн за стандарты продаж.
Далее вторую часть этих 57 млн (22 млн) они выставляют за дегустацию на один месяц. Это равносильно двум вагонам колбасы.
Игорь Абакумов: Это что они, два вагона пускают на дегустацию?
Эльвира Агурбаш: Понятное дело, что…
Игорь Абакумов: Эльвира, наши зрители недоумевают, пишут СМС: "А что, чиновники этого всего не знают?". У нас начальники что-либо понимают в этом бизнесе?
Эльвира Агурбаш: Я сейчас объясню. Как-то летом прошлого года я общалась с людьми, которые борются с этой проблемой, на что они мне сказали: "Вы знаете, когда мы приезжаем в Минпромторг, начинаем вести беседы, нам говорят: Росстат объявил торговую наценку 12%. Дайте нам, пожалуйста, факты, где выше торговая наценка. Если у вас этого нету – все".
Игорь Абакумов: Ну, вы им даете эти факты?
Эльвира Агурбаш: И я на тот момент, когда у нас разгорелся… Нас стали массово задвигать… это было в прошлом году. А в 2016 году нас вызывает компания "Дикси". Мы отгрузили им за 6 дней 44 фуры шашлыка. Вы можете себе представить? 44 фуры шашлыка, вот таких ведерок. После этого нас вызывает компания "Дикси" и говорит: "Ребята, если вы хотите лететь с нами (это называется билет на самолет)…". Более того, президент компании "Дикси", португалец, говорил это на собрании 23 июня, по-моему, они приглашали всех поставщиков. Он вещал это со сцены о том, что есть билет на самолет, что, уважаемые друзья, если вы хотите лететь с нами и развиваться, то платите. Нам озвучили: "Если вы хотите работать с нами, вы должны заплатить 47 360 000 рублей с НДС".
Игорь Абакумов: И вы так это спокойно воспринимаете?
Эльвира Агурбаш: Нет. Знаете, когда я сказала: "Что будет, если мы не заплатим?", нам в открытую сказали: "Мы в течение 2 недель выведем всю вашу продукцию". Я им объяснила: "Мы вам отгружали с такими скидками до 90% объемов нашей продукции". В итоге они взаимозачетом удерживают эту сумму у нас, высылают нам ее в августе, якобы оказанную услугу. Знаете, такой лист бумаги, в котором какие-то цифры… Не прописаны ни килограммы, ни тоннаж, ни по месяцам. То есть эти 47 360 000 они задним числом делят на февраль, март, апрель, май – и в феврале это составило 81% от оборота.
Игорь Абакумов: Вы уже привыкли к этим цифрам, я чувствую.
Эльвира Агурбаш: Вы знаете, я не привыкла…
Игорь Абакумов: Сейчас вы ответите. У нас звонок из Иркутска. Владимир, здравствуйте. Вы в прямом эфире. Слушаем вас.
Зритель: Здравствуйте. У меня вопрос к гостье, которая сидит в студии. Такой момент. У нас по Иркутску почему-то в некоторых магазинах, допустим, есть такой магазин, как "Командор" – мясо или какие-то другие товары. Считается, что они не очень качественные. То есть это естественная цена, простите, тоже за них огромная. У меня вопрос в чем? Зачем в курицу или в какой-то другой продукт добавляют воду? Это, извините, чтобы цену повысить, или наоборот? Меня этот вопрос волнует.
Игорь Абакумов: Понятно. Спасибо, Владимир. Это вопрос о фальсификации, да?
Эльвира Агурбаш: Да, я отвечу. Вы же понимаете, что есть заводы, у которых десятилетняя история, культура производства колбасы и продукции. Конечно же, там сидят технологи, которые имеют колоссальный опыт. Более того, нет производства, где бы не могли делать хорошую продукцию. Но, к сожалению, та продукция, которая соответствовала бы стандартам ГОСТ – хорошая, качественная, знаете, со сроком годности 10 дней, 15 дней. Она не нужна. Когда это предлагают торговым сетам, сети об этом открыто говорят. Потому что цена будет, конечно, чуть выше. Но при торговой наценке в 30-40% это будет нормальная цена для нашего потребителя, но он будет есть качественный продукт. Цена все равно будет ниже, чем сегодня на полке. И поэтому нам не дают попасть на полку с таким продуктом. Более того, знаете, такое ощущение…
Игорь Абакумов: То есть торговые сети говорят вам, какой продукт…
Эльвира Агурбаш: И по какой цене.
Игорь Абакумов: И по какой цене должен быть. У нас звонок и Санкт-Петербурга. Юрий, здравствуйте. Вы в прямом эфире "Аграрной политики". Слушаем вас.
Зритель: Добрый день. Я хотел задать вопрос производителю. Если у вас такая шикарная фирма, то есть у вас разнообразие, почему бы вам не иметь свои магазинчики и гаражи?
Игорь Абакумов: Правильный вопрос. Юрий, спасибо. С языка снял практически.
Эльвира Агурбаш: Давайте мы сейчас с вами возьмем громадные мясоперерабатывающие комбинаты, как "Останкино", "Черкизово", "Микоян". У них нет розничной торговли. Вы понимаете, в принципе сам производитель – он сам по себе созидатель. Когда мы стали работать с федеральными и с другими торговыми сетями, мы как нормальный чистый производитель понимали, что развивается торговля, это локомотив экономики, нам будет куда сбывать этот продукт, и мы честно платили премии, какие-то небольшие на первых порах маркетинги. Знаете, это, наверное, вина всех производителей, что мы это допустили. Нужно заниматься либо производством, либо развитием сетевой розницы. Мы ушли. Мы сажаем. У нас посевные. У нас свиноводство. У нас мясопереработка. У нас нет цели, знаете, стать таким холдингом и охватить. Каждый должен заниматься своим.
У нас в 2011 году 60% нашего сбыта занимала несетевая розница. И мы прекрасно жили. У нас был качественный продукт – 10 дней срок годности. Но с 2011 года по сегодняшний день от этой несетевой розницы, которая у нас занимала 60% в сбыте, осталось процентов 5. Остальные вымерли.
Игорь Абакумов: То есть они просто тихо закрываются?
Эльвира Агурбаш: Они закрываются. Ведь вначале был такой хороший демпинг цен со стороны сетей. А после они все наверстали.
Игорь Абакумов: У нас звонок из Пермского края. Добрый день. Николай, здравствуйте. Вы в прямом эфире "Аграрной политики". Слушаем вас.
Зритель: Здравствуйте. У меня такой вопрос. Я хочу спросить. Почему люди, которые производят мясные продукты, до конечного… Свои магазины, без посредников.
Игорь Абакумов: Понятный вопрос, Николай. Все-таки этот вопрос висит в воздухе.
Эльвира Агурбаш: Давайте я объясню. За 5 лет наше предприятие официально (то есть у нас есть бухгалтерские документы) отдала маркетинга, ретро-бонусов, услуг, премий… Я не считаю акционные цены, наши скидки. Они составляют сотни и сотни миллионов. Не учитывая эти деньги, которые не транслировались на полку, мы отдали 1,1 млрд торговым сетям. Но при этом за эти 5 лет государству мы отдали налогов 940 млн рублей.
Игорь Абакумов: Тут двоякое мнение может быть. С одной стороны, вы боретесь, а, с другой стороны, вы не развиваете свою торговлю. Человек же правильно говорит.
Эльвира Агурбаш: Давайте я вам сейчас объясню.
Игорь Абакумов: Или надо заниматься только производством…
Эльвира Агурбаш: Вы понимаете, нужно заниматься либо производством, либо торговлей. Да, мы, например, откроем образно 10-15 небольших магазинчиков. Что это даст для промышленных объемов?
Игорь Абакумов: А с кем-то объединиться?
Эльвира Агурбаш: С кем объединиться?
Игорь Абакумов: Вы назвали массу компаний. Тот же "Микоян".
Эльвира Агурбаш: К сожалению, у производителей нет какой-то целостности. Они как-то все врозь, молчат, каждый закрыт, боится.
Игорь Абакумов: Значит, каждый из них в одиночку, каждый из них боится поссориться и с сетями, и с теми, кто их, так скажем, крышует.
Эльвира Агурбаш: Во-первых, да, они боятся. Ко мне приехали два крупнейших завода, которые входят в десятку крупнейших заводов России, которые открыто приехали и заявили: "Эльвира Калметовна, мы смотрим, как вы, ваш процесс с компанией "Дикси" завершится, как разбирательство ФАС".
Игорь Абакумов: То есть все ждут, когда вы победите.
Эльвира Агурбаш: Да. "Если вы побеждаете – будет прецедент, мы идем следом".
Игорь Абакумов: То есть практически вы приняли весь удар на себя.
Эльвира Агурбаш: Да, мы приняли. Вы знаете, да, это наша беда, наша вина, что мы поверили. Нам надо было эти деньги пустить на развитие торговли. Но мы как честный производитель, у которого концентрация внимания была на своем производстве, понимаете, на свиноводстве. У нас селекционно-генетический центр, племенное стадо. И в итоге мы не заметили, как просто вырастили монстров.
Игорь Абакумов: Об этом предупреждал министр сельского хозяйства Гордеев еще в 2009 году, что сейчас растят монстров, которые потом подомнут под себя все сельское хозяйство. И сейчас в результате до чего мы дожили? Торговые сети уже начали вкладываться в сельское хозяйство и делать собственный… Это запрещено на Западе. А на Западе это запрещено, чтобы торговые сети имели собственные сельскохозяйственные предприятия. У нас звонок из Владимирской области, где, кстати, ваше хозяйство, да? Слушаем вас. Здравствуйте.
Зритель: Здравствуйте. Я в Брянской области нахожусь. Я занимался своим сельским хозяйством. Мне продать было тоже негде. Я через знакомых продавал в Москве товары. Сейчас у нас тоже много арендаторов. Но у арендаторов товар стоит очень дешево. Вот я покупаю мясо – оно стоит 200 рублей. В магазине оно стоит 400 рублей.
Игорь Абакумов: Понятно. Вопрос понятен. Видите, какой у нас региональный разброс – от Сибири и Забайкалья до Санкт-Петербурга. У меня такое двойственное ощущение к этой ситуации. Первое ощущение. Больше 80% торговых сетей – это западные компании. Фактически они монополизировали всю торговлю продовольствием. То есть и налоги уходят туда, и там они инвестируют в совершенно другие отрасли, зарабатывая здесь. И фактически они сводят к нулю такие компании, как ваша.
Эльвира Агурбаш: Я хочу сказать…
Игорь Абакумов: Как вы полагаете, это соответствует политике импортозамещения…
Эльвира Агурбаш: Нет, это не соответствует политике импортозамещения. Сегодня отечественный производитель… Вы поймите, я еще могу выступать, имею какую-то публичность. А какое громадное количество производителей (многие пишут мне) закрылись. Многие на бирже труда стоят.
Игорь Абакумов: Просто тихо закрылись?
Эльвира Агурбаш: Тихо закрылись. Об этом умалчивают. Кстати, Минпромторг никогда не озвучивает нигде о том, что на Западе запрещено торговым сетям иметь производство. Об этом молчат. На примере я вам просто объясню, что происходит с нашей компанией. Я сейчас ужасающие вещи скажу.
Вы поймите, нас для галочки многие крупные сети поставили на галочку, например, самые крупные ритейлы в общей сложности нам дают оборот в месяц миллионов 20.
Игорь Абакумов: Мы уже завершаем, к сожалению. Эльвира, вы рассказали, с одной стороны, обнадеживающие вещи про свою компанию, а с другой стороны – очень страшные вещи. И эти страшные вещи должны попасть на стол, в уши, в глаза первым лицам государства. Я очень желаю, чтобы это случилось.
Эльвира Агурбаш: Да.
Игорь Абакумов: С вами была программа "Аграрная политика" в рамках "Отражения". Программу вел Игорь Абакумов. У нас в гостях была Эльвира Калметова Агурбаш, первый вице-президент компании "Мортадель". "Аграрная политика" прощается до следующего понедельника. Увидимся в любую погоду.
Источник: https://otr-online.ru/
Комментарии не найдены ...
